3

Утро выдалось славным. Сочная голубизна неба придавала раннему часу какую-то особенную радостную настроенность.

– Вымолил. Смотри – чудо какое. Эх, первый раз в жизни вижу такое утро!

Шерви стоял у окна, он был в одних трусах, белый живот медузообразно расплылся над резинкой. Хозяин что-то готовил на кухне, оттуда струились вкусные запахи. Питер прошлёпал в ванную комнату, через минуту крикнул:

– А горячей нет?

Зоолог не слышал. Вскоре, прихрамывая, с подносом в руках он вышел к Шерви. Тот, уже в джинсах и рубахе, сидел за столом и дымил сигаретой.

– Ты уже ходишь?

– Да, на пятку вставать можно. Терпимо.

– На тебе заживает как на собаке. Заговариваешь раны?

– У меня не рана.

– Хорошо, будем завтракать. Чем порадуешь гурмана? Что это здесь накрошено?

Зоолог улыбнулся:

– Салат "Саари". По специальному рецепту магистра кулинарных наук Бига Мирроу.

– Ого! Давай его сюда!

После салата и бутербродов с ветчиной опрокинули по баночке пива и прошли в гараж.

– Справишься с этой штукой? – спросил Мирроу, указав на небольшой двухсотсильный гусеничный тягач фирмы "Зенц".

– Не ребёнок…

Шерви смиренно выслушал двадцатиминутный инструктаж и вскоре уже с достаточной сноровкой дёргал за рычаги "Зенца".

Мирроу погрузил в "Ситроен" трос, аптечку, двустволку, бросил несколько пачек галет, термос, бутылку виски, взял набор инструментов, пневматическую винтовку с зарядами паралитического действия, бинокль и только после всего этого сам сел за руль.

– Следуй за мной ярдах в десяти, – крикнул он Питеру, который затворил гараж и теперь с пыхтением взбирался на тягач. – Не отставай. Тут пути миль семь. Недалеко.

– Правильно, это не на брюхе ползти, – скривился Шерви и бросил: – Трогай!

"Ситроен", а следом за ним и тягач вырулили на грунтовую дорогу и, пыля, покатились на восток, в направлении, которое знал один Биг Мирроу…

– Это здесь. Сто-ой! Питер, это здесь!

Зоолог выбрался из машины. Указал вперёд:

– Вон там, видишь те кусты? С этой стороны – обрыв, джип придётся вытаскивать по противоположному склону, он более пологий.

Они обогнули заросли кустарника, но не увидели ничего, кроме залитой солнцем саванны. Оврага не было. Неподалёку красовалась одинокая эспителия.

– Где же обещанная работа? Что мы будем вытаскивать и откуда, позвольте спросить?

Шерви, словно огромный объевшийся кот, приторно посмеивался.

– Чему ты радуешься? – нервно оборвал его Мирроу.

– Я не радуюсь. Я спрашиваю: зачем ты закопал овраг? Как мы теперь вызволим джип?

Он уже не мог удержаться от смеха.

– Это вовсе не смешно, Пит! – вскричал зоолог, непроизвольно сжав кулаки.

– Конечно-конечно, но скажи, Буйвол, за сколько ты загнал своего верного коняку, а?

– Питер!..

Но Питер колыхался всеми своими многопудовыми наслоениями и сквозь выступившие слёзы бормотал ужасную несусветицу:

– Браво! Чудо!.. Но ты переиграл. Ногу можно было оставить в покое, это уж слишком!.. Ах да, это тебя, верно, та самая жирафа… Я подозревал. Но ты её всё-таки осилил? А, Биг? Осилил? Браво!

Мирроу опустился на землю и сдавил виски руками. Сказал тихо:

– Я чуть не погиб, Пит.

– Что?

– Я чудом спасся. Это было ужасно…

Шерви взглянул на друга, и улыбка его постепенно начала угасать. Сначала её можно было принять за гримасу непонимания, потом это был остаток веселья на уже вполне серьёзном лице, наконец, губы Шерви застыли, расслабившиеся и набухшие, словно в недовольстве собственными метаморфозами. На сухой коже под веками остались две короткие дорожки от слезинок. Шерви размазал их костяшками пальцев.

– Так это правда???

После долгой и неловкой паузы толстяк тронул Мирроу за плечо, проговорил:

– Чего же ты расселся! Искать надо.

Мирроу ничего не ответил. Он медленно поднялся с земли (Шерви помог ему встать), отряхнул брюки и, прихрамывая, направился к машине.

– Биг! – позвал Шерви. Зоолог обернулся. В тишине явственно прозвучал далёкий рык какого-то зверя.

Мирроу проговорил:

– Я ничего не понимаю, Пит. Ничего.

Шерви нахмурил брови. На его лице отразилось недовольство; он словно досадовал, что столь занятно начавшийся, по его мнению, розыгрыш, предвещавший им весёлое времяпрепровождение, на самом деле оказался вовсе не выдумкой Мирроу, вовсе не его шуткой; он, похоже, стал догадываться, что существуют какие-то странные, даже трагические обстоятельства, до которых ему, Шерви, в общем-то, нет никакого дела, но к которым – спасибо этому упрямцу и зануде Мирроу! – и он теперь прямо причастен. Он был огорчён.

Благо, подобные настроения не часто находили в его душе почву для своего развития – природный оптимизм всё же брал верх. Вот и сейчас, не прошло и минуты, как к Шерви вернулось его всегдашнее благодушие.

– Биг, я понимаю, ты пережил сильный стресс, с тобой тут что-то произошло, но… – он пожал плечами, – но поверить в то, что ты мне сказал… Вот увидишь, всё прояснится, и мы ещё посмеёмся с тобой. Один мой коллега любит повторять: всё не так просто, как кажется, – всё гораздо проще. Поехали, – Шерви обнял Мирроу за плечи. – Сначала найдём овраг, потом пригоним тягач, ну, садись за руль, – и подтолкнул к "Ситроену".

Мирроу нехотя повиновался.

– Не кисни. Трогай.

После полутора часов безуспешных поисков они вернулись на прежнее место.

– У меня какое-то странное ощущение, – произнёс Мирроу. – Ты вот тогда смеялся, а мне и в самом деле показалось, что всё это лишь сон, глупый сон. – Он заглянул в глаза Шерви, будто пытаясь найти в них ответ на мучающий его вопрос. – Но это было, понимаешь, было! Ведь вот же нога, она и сейчас ещё болит.

Как бы в подтверждение своих слов Мирроу приподнял брючину и оголил припухшую голень.

– Но, Биг… – в голосе Шерви прозвучали отеческие нотки.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – перебил Мирроу. – Что это невозможно. Да, это невозможно. Но я не могу не верить собственным глазам, собственной боли! Здесь, на этом месте, был овраг, Пит!

Шерви выбрался из машины, обошёл, теребя подбородок, вокруг гигантской эспителии, столбом высунувшейся из раскалённой почвы, пару раз для уверенности ударил о землю толстым каблуком, проверяя, не провалится ли она, и вернулся к притихшему в машине зоологу.

– Но здесь нет и, я уверен, никогда не было оврага. Ты ошибся.

Мирроу издал смешок, отчаянно закивал головой и вдруг выпалил: – Да, чёрт возьми! Я ошибся! Десять лет колесить по заповеднику, а на одиннадцатый обнаружить, что ты его совсем не знаешь! Прекрасно!..

Шерви пожал плечами.

– Давай поищем ещё. Думаю, ты что-то путаешь. Просто сходный ландшафт… Едем, Биг.

Мирроу не ответил, он словно впал в забытьё. Шерви не решился надоедать. Посидели молча.

Вокруг было тихо. Ни ветерка. Наконец Мирроу пошевелился, будто стряхивая наваждение, и, потянувшись к ключу зажигания, бросил: – Садись в тягач. Дадим большой круг, сюда возвращаться не будем.

Шерви покорно кивнул и направился к "Зенцу".

Саванна, расстилавшаяся вокруг, напоминала старую, жёсткую, побитую жуком циновку, вынесенную после векового хранения в дедовских сундуках для просушки, да так и брошенную за явной ненадобностью под вылинявшим от зноя небом.

Мирроу без особого воодушевления колесил по Долине, рассчитывая теперь разве что на чудо, на небывалую удачу, нежели на своё долготерпение.

Иной раз ему казалось, что он видит впереди буйную растительность таинственного оврага, но снова и снова приходил к убеждению, что пытается выдать желаемое за действительное. Он знал наверняка: позавчера овраг находился на том месте, где они только что были. Зачем же продолжать поиски, если заранее известно, что они ни к чему не приведут. Та тройная сосна на вершине обрыва – у неё ещё были странные фиолетовые корни – он её хорошо запомнил. Крона сосны золотилась, когда он смотрел снизу, от родника. И вот сейчас он вновь видел сосну с тремя переплетёнными стволами. Двойник? Чушь! Это дерево – урод, уродство неповторимо. Но те корни, которые свисали с обрыва, они теперь в земле. Их не видно. И его джип в земле. Над ним ярдов пять плотнейшего грунта. Не добраться… Господи, что он выдумывает! Разве мыслимо за одни сутки так заровнять овраг, чтобы невозможно было определить, был он вообще или нет! Да и кому это нужно. Сделать так – означает вынуть, словно дольку из арбуза, весь овраг целиком, а на его место воткнуть кусок из другого арбуза, кусок – продолжение круглежащей саванны.

Мирроу чувствовал, как его мозг сопротивляется потоку всех этих абсурдных предположений, чувствовал, что если не допустить участия в этой истории каких-либо потусторонних сил (при условии, конечно, что его собственная голова функционирует нормально), то вообще станет невозможным сколь-нибудь вразумительное толкование происходящего.

– Эй, Биг!

Это кричал Шерви. Он остановил тягач и, высунувшись из кабины, делал рукой знаки.

– Если я сейчас же не проглочу парочку сэндвичей и не попробую приготовленного тобой кофе, то придётся нам вытаскивать из какого-нибудь оврага и это чудовище, – он стукнул кулаком по панели "Зенца". – Круги перед глазами. Да и утреннее пиво даёт о себе знать. Где тут у вас туалет?

Они заглушили моторы, сошли с пыльной дороги, Мирроу развернул пакет с едой, открыл и поставил на землю термос. Сел сам. Шерви отошёл к деревьям. Оправившись, он зачем-то полез в чащу.

– Ты далеко? – осведомился зоолог.

Шерви, не удостоив его ответом, исчез за тёмными стволами. Появился он минут через пять, лицо его сияло.

– Разливай свою бурду, – благосклонно бросил он и плюхнулся рядом с Мирроу. – Да! и не забудь про виски! – напомнил он, уже набив полный рот.

С причмокиванием и покряхтыванием Шерви выпил два стакана ароматного напитка, умял несколько кусков мяса, каждый из которых превосходил по величине его ладонь, проглотил пачку галет и после всего этого, закинув руки за голову, растянулся на траве. Его пухлые губы лоснились на солнце, всем своим видом он являл человека на вершине блаженства.

– Так какого цвета… твой джип? – промяукал он, орудуя во рту непонятно откуда взявшейся зубочисткой.

– Джип? Серый, – Мирроу удивлённо посмотрел на толстяка. – Почему это тебя интересует?

Шерви сделал небрежный жест:

– Всего лишь некоторое уточнение. – Он вовсю старался выглядеть как можно более загадочным. – Я, помнится, что-то говорил о виски. Тебе не кажется, что сейчас самое время опрокинуть по стаканчику?

– Пей, бутылка в машине.

Что-то в поведении Шерви насторожило зоолога.

– Не вешай нос, старина! – воскликнул тот, излучая флюиды самодовольства.

– Ну да, впору расхохотаться, – буркнул Мирроу.

Ему подумалось, что вот ведь не будь рядом этого человека, этого обжоры и болтуна Шерви, и ему было бы ещё горше, ещё тоскливее.

Вспомнилась их первая совместная вечеринка, там, на Хаксли Роуд 15, в уютной квартирке, потолком и стенами которой служили стропила двускатной крыши. Среди пустых бутылок и грязных тарелок на столе молодой барашек по прозвищу Пит Стаут откалывал коленца, или, как он сам это называл, исполнял "танец глубинного самовыражения". До сих пор оргии эти вспоминаются Мирроу как небывалый пример глубинного самоистязания. Тогда Шерви, помнится, пытался снять штаны, но его уняли.

Там же, на Хаксли-роуд, этот херувим-переросток познакомился с прелестной малышкой, непонятно по какой причине решившейся на подвиг и давшей впоследствии согласие стать его женой и матерью его ребёнка. Эту девочку-булочку он в течение какого-то десятка лет иссушил безжалостно и теперь, когда она (да, именно она, Мирроу не сомневался в этом) сделала этого болвана заметным в своих краях медиком, известным хирургом, под чьим скальпелем, пожалуй, почтёт за честь покончить счёты с жизнью не один десяток несчастных, – эту поистине героическую женщину он бросает в угоду каким-то своим дутым принципам, о которых даже не пожелал поведать Мирроу.

Зная натуру Шерви, трудно было предположить, что в супружеской измене – если таковая и имела место – была повинна его жена.

И всё же Шерви был по-своему дорог Мирроу. Прошлое, каким бы оно ни было для каждого из них – горьким от частых разочарований или сладеньким, как рождественские пастилки, – оно оставалось их общим прошлым. Конечно, вряд ли теперь, приди судьбе фантазия свести их вместе в первый раз, они потянулись бы друг к другу, однако в своих воспоминаниях они всё чаще возвращались туда, где юность их ещё не знала утрат.

Шерви тронул Мирроу за локоть.

– Эй, парень! У меня есть для тебя сюрприз. Давай-ка за мной…

С несвойственной его комплекции резвостью он вскочил на ноги и потянул за собой зоолога. Они продрались через кустарник, где Шерви только что мочился, и вышли на небольшой пригорок.

Мирроу обмер. Перед ним стоял его джип.

– Он? – осведомился толстяк, чуть не мурлыкая от удовольствия.

Зоолог обошёл машину; сначала робко, потом увереннее ощупал её, сел за руль, повернул ключ. Джип послушно подчинился своему хозяину.

– Ущипни меня, – попросил Мирроу.

– С удовольствием, – отозвался Шерви. – Надеюсь, теперь всё в порядке?

– Но он же совершенно целый! – в недоумении воскликнул Мирроу.

– А что, было бы лучше, если бы тут стояла только половина?

– Представь себе – да, – зоолог облизал пересохшие губы. – Подумай, я собственноручно разбил эту машину. А сейчас, ты только взгляни… на ней ни единой царапины! Это же… глупость какая-то.

Шерви придвинулся вплотную:

– Ну что ты за человек, Биг! Мы что искали? Машину? Ну так мы её нашли. Чего тебе ещё? Тебе нужны кенгуру? Поехали, и мы их тоже найдём.

– Да разве в этом дело! – выпалил Мирроу. – Неужели ты не чувствуешь, не видишь – вокруг нас что-то происходит. Это сгущается, мы этим дышим, и только увидеть, понять пока не в состоянии. Здесь всё не так как всегда. Я прожил жизнь в этих местах, а теперь… мне не по себе.

– О‘кей, – Шерви с интересом смотрел на Мирроу. – Пусть будет по-твоему. Предположим, что всё это достаточно серьёзно. Что ты предлагаешь?

– Я и сам не знаю, – вздохнул Мирроу. – Как бы то ни было, кенгуру сейчас важнее всего. – Он секунду подумал. – Пойдём отсюда.

– А джип?

– Пойми, это не мой джип, Пит!

– Ну хорошо, хорошо, – отмахнулся Шерви. – А я то, дурак, рассчитывал на благодарность.

Они спустились к перелеску. Зоолог шёл впереди.

– Послушай, Питер, объясни, почему ты не рассказал мне о своей находке сразу? Ты ведь обнаружил джип, когда ходил туда… в кусты.

– Ты бы не дал мне поесть, – признался Шерви без тени улыбки, – а я умирал с голоду.

– Свинья ты порядочная.

– Не сгущай краски.

– Знаешь, Пит, я думаю, лучше бы нам не видеть всего этого, – проговорил Мирроу.

Они миновали чащу, коричневые стволы расступились.

– А я и не вижу, – отозвался Шерви. Он остановился, щека его как-то странно задёргалась.

– Ты о чём?

Толстяк указал вперёд. Мирроу взглянул – и даже присел от неожиданности.

– О нет! – простонал он. – Твой автомобиль… "Ситроен"… и мой "Зенц"… они… они…

Та часть дороги, где только что стояли обе машины, была пуста.