5
Роковая мысль транспортировать жену в межвременное пространство оформилась в его голове не вдруг.
Почти полгода они с Алкестой жили на разных концах планеты. Она работала в Каире, у Стренджелиса. Виктор заканчивал монтаж и наладку нового сверхмощного блока "Историка" на Аляске.
Работы было по горло – причина действительно веская для того, чтобы пожить порознь.
Общались по каналу "Эйч", изредка, примерно раз в две недели.
Обида всё ещё жила в его сердце; частенько, особенно под вечер, когда он оставался один, накатывали воспоминания, он гнал их, по большей части безуспешно. Благо, как всегда, не всё ладилось с монтажом, и время от времени приходилось задерживаться допоздна.
Что за диво был этот новый блок! Виктор, в числе представительного коллектива брадатых светил, являлся автором проекта. С вводом в действие нового агрегата проблема серии экспериментов "Время" неизбежно переходила в новую, многообещающую фазу. Чуть ли не в пять раз возрастала точность адресовки, градация временной оси становилась управляемой, да и вообще, теперь не надо будет тратить столько ума и сил на балансировку межвременных энергозатрат.
Новый блок был опробован в мае, четырнадцатого.
А пятнадцатого его вызвала Алкеста.
– Я приеду? – её голос был приглушённо ласковым, просящим.
Из-за её плеча выплыла приплюснутая физиономия Стренджелиса.
– Я отпускаю, – сказал он; помял свой детский подбородок, добавил: – Конечно, не на неделю. Три-четыре дня, я думаю, мы потерпим… Как там ваш "Историк"?
– В порядке, – ответил Виктор.
Тёмные глубокие глаза жены напряжённо всматривались в его лицо. Нежданно в нём шевельнулась жалость. В конце концов, он тоже не ангел!
– Так я приеду? – повторила она.
– Да-да, конечно, – кивнул Виктор и посмотрел на Стренджелиса. – Благодарю вас.
– Ну что вы! – воскликнул тот. – Я всего лишь преследую своеличный, меркантильный интерес. Меня интересует прапра… в девятой степени… бабка, миллионерша.
– К сожалению… – начал было Виктор.
– Шучу! Шучу! – Стренджелис замахал руками. – Я же понимаю, всё это пока чистая наука.
– Спасибо, – машинально повторил Виктор и, помедлив, обратился к Алкесте: – Когда тебя ждать?
– Флаер в моём распоряжении, – улыбнулась она.
– Хорошо. Я встречу тебя.
На торжества по случаю пуска нового блока прилетел сам Гузенко. Официальная часть в зимнем саду на Центральной террасе собрала человек восемьдесят. За кратким словом приветствия и благодарности в адрес разработчиков и монтажных групп последовали вдохновенные речи о новых возможностях и блестящих перспективах.
Наконец все спустились в жилой отсек, где специально по такому случаю в зале отдыха был накрыт праздничный стол.
Виктор, вкупе с иными, принимал поздравления; с женой они успели обмолвиться лишь несколькими малозначительными фразами, однако она всё время была рядом, как всегда спокойная и уверенная в себе, одетая в строгий костюм, подчёркивающий достоинства её фигуры. Хотя – как раньше любил думать Виктор – фигура Алкесты состояла из одних лишь достоинств. Он, право, не был далёк от истины.
Как обычно, шумное сборище его быстро утомило, устал он отвечать и на вопрос, где ему так долго удавалось прятать красавицу супругу, он извинился, и они с Алкестой уехали в городок.
Щемящее чувство весь день не покидало Виктора. Он понимал, что ему не уйти от серьёзного разговора. Ведь ничего ещё между ними не решено. Он видел, что и Алкесте в тягость эта затянувшаяся неопределённость.
– Я думал, – начал Виктор, как только они переступили порог его комнаты, – всё время думал, как же случилось такое с нами… И, знаешь, понял, моя вина, пожалуй, не меньше… И я решил. Нет больше во мне зла. Ты прости меня…
В глазах жены блеснули слёзы.
Она тихо, бережно как-то, обняла его, и Виктор с удовольствием вдохнул давно, казалось, забытый запах её волос.
В эту ночь они легли спать вместе…
А назавтра… назавтра он узнал (шепнули), что его жена, его Алкеста, делила постель со Стренджелисом.
Всё рушилось. Всё вновь летело в тартарары. Он прикончит эту гниду Стренджелиса! Он расчленит его рыхлую похотливую плоть на части и развеет их по разным эпохам. Ведь у него под рукой "Историк"! Ох, с каким наслаждением Виктор съездил бы сейчас по розовому детскому подбородку этого донжуана. Хотя нет, Стренджелис тут ни при чём. Он, конечно, негодяй, но дело вовсе не в нём.
Что ж, дорогая супруга, на сей раз он будет умнее. У него было полгода для того, чтобы поумнеть! Если она надеется и на этот раз отделаться очередным скандалом – напрасно, он не доставит ей этого удовольствия. Он будет молчать, он даже намёка не подаст. Он по-прежнему будет мил и предупредителен. Ох, как легко быть предупредительным, когда ты РЕШИЛСЯ!
Кровавым светом в мятущемся мозгу Виктора высвечивался страшный план.
Да, да, именно сейчас, пока идёт отладка метода, пока новый блок "Историка" не загружен программными испытаниями, пока не регламентирован каждый жест испытателя, пока нет строгого контроля – именно сейчас есть возможность провести неплановую транспортировку.
Сколько же лет они знакомы? Так, четыре года – в супружестве и около двух – до. Когда же? Вспомнил! Четвёртое июля. День рождения мамы. Все в сборе, а он спешит к своей новой знакомой. Это второй день их знакомства…
В каком-то диком азарте произвёл он все необходимые расчёты. Позвал жену. Объявил:
– Есть одно заманчивое предложение.
– Какое же?
Она была обворожительна. Розовая туника ниспадала с округлых плеч, лицо дышало свежестью, на тёмных, строго очерченных губах блуждала спокойная полуулыбка.
Как она юна, подумалось Виктору. А! Гори всё синим пламенем! Достаточно вкусил он боли, унижения, войны и мира. Хватит!
И он сказал:
– Есть возможность взглянуть на Каир тысяча восемьсот тридцатого года, – сказал, ясно понимая, что это значит для неё. – Ты, кажется, неравнодушна к Мухаммеду Али…
– Ты шутишь! – просияла она. Куда девалось её всегдашнее самообладание! – Виктор, милый, ты говоришь о путешествии во времени!
– Да, – произнёс он сухо. – Твоя работа, насколько я знаю, связана именно с этим периодом.
– Ой, ну конечно! – она ударила в ладоши. – Вот позавидует Эс Джей, когда узнает!
– Эс Джей?
– Ну да, Эс Джей, мы так зовём меж собой Стренджелиса – Стренджелис Джон, Эс Джей, понимаешь?
– Да, – Виктора передёрнуло. – Но запомни: пока никому ни слова! Сегодня в полночь…
Глаза Алкесты светились от восторга. Сейчас она была похожа на маленькую девочку, перед которой вот-вот должна открыться страшная, волшебная, захватывающая тайна.
– Что я должна делать? А это не больно? И почему в полночь?
– Потому, что всё это только ради тебя, – сказал он и тут же подумал: и ведь ни словом не солгал!
– Спасибо тебе!
Она хотела его поцеловать, но он поспешно поднялся и уже с порога бросил:
– Я жду тебя в лаборатории без четверти двенадцать.
Ровно без четверти двенадцать скоростной лифт доставил Алкесту в отсек, где помещался зимний сад лаборатории. Виктор следил по видео, как она движется среди зелени субтропиков, гигантские стрельчатые листья пальм выгибаются над ней причудливыми дугами, на ней тонкое светлое платье, оттеняющее загорелые ноги.
На мгновение он растерялся. Через несколько минут эта женщина навсегда уйдёт из его жизни… Нет-нет, всё уже решено, отступать поздно.
Строгая, уверенная в себе, она не могла даже предположить, какой план вызрел в его голове.
– Всё готово, дорогая. Пройди сюда, пожалуйста.
Алкеста безропотно ступила в камеру. Похоже, она хотела расспросить его – как ей вести себя, сейчас, при транспортировке, и потом, в чужой стране, и что необходимо будет сделать, чтобы вернуться. Ведь они ничего не обговорили…
Но он не дал ей даже рта открыть. Испугался: вдруг он не выдержит, сорвётся, накричит – и всё пойдёт прахом.
Стиснул зубы, попытался улыбнуться. Его неотступно преследовал её вопрошающий взгляд. Нет, это невыносимо!
Она, в конце концов, решила не задавать лишних вопросов. Виктор всё знает, он пошёл на это только ради неё, он сделает всё как надо…
Транспортировка прошла рядово.
Впрочем, он не мог бы наверняка поручиться, что Алкеста попала именно в Каир тысяча восемьсот тридцатого года.