СТОТЫСЯЧНЫЙ
Ничего уже не откроется. Хляби разве что, те, небесныя. Если был собой – был пропоица, если не был – был снул и бе́сслов. За семь вёрст ходил за мечтой своей, а вернулся – и нет пристанища, то ли серый волк жил в душе твоей, то ль чуковское тараканище. Рамена свои не парчой повой, – чистым саваном, добрый молодец, да бочком – туда, где за упокой подают кисель, ставят хо́лодец. Ты раздал себя без припаса впрок, до последнего, до единого, – лебеде нигде и тоске морок, клину длинному, лебединому. На ладонь твою Пётр бросит взгляд (жалкий нолик там жизнью высечен), и примкнёшь ты, брат, у небесных врат к легиону нулей. Стотысячным.