ВЕРНУВШИСЬ

Вернувшись из заграниц, находишь, что ты потерян.
Испражнившийся грач уверяет, что мир до сих пор трёхмерен.
Обречённо меняешь на чёрные свои голубые носки.
Дом тебя сторониться – похоже, не ждал возврата.
За окном нескончаем рефрен – коленца отборного мата.
А вот и знакомые зомби: чувства усталости и тоски…

Стряхнув терракоту с кед, вытаскиваешь ботинки.
В глазах, как дурной послед, мелькают ещё картинки
покинутых кущ и лакомых гущ на чужой стороне.
Но это всего лишь мираж, последнее наваждение,
нагромождение благ, которых лишён с рождения,
не всякий дурила сдюжит – вот так побывать вовне.

И сызнова учишься жить, пытаешься ломко, несмело.
Сосед, христарадничая, величает тебя "братэлло",
а ты ещё полон мальвазий и прочих искрящихся влаг,
но он излагает трижды всё то, что излишне дважды,
и ты, будто йог, медитируешь: нужно любить сограждан…
сосед мне вовсе не враг… хотя ещё тот синяк…

А к ночи сгущается солнце (какая волшебная мука!)
в виде сдвигаемой мебели, в виде пронзительных звуков,
в виде того, что ты знал, но, видимо, подзабыл. –
Рядом какой-то чудной и до ёка родной непоседа
всё теребит тебя за рукав и на дискант срывается: Деда!
Ты посмотри, я из кубиков выложил слово "Победа"…

Только тогда до тебя вдруг доходит, какой ты дебил.