ИТАЛЬЯНСКИЙ АЛЬБОМ

ЧИНКВЕ-ТЕРРЕ

В перьях облачных горизонт,
ощущаемый как потеря
ориентации, растворён
в водах Специи. Чинкве-Терре[1].

И фотограф, любитель мачт,
парусов и девиц в бикини,
здесь, лишённый иных задач,
обессмертил меню в витрине.

Колоритен чинарь во рту
у торчащей в окне старушки,
развеваются на ветру
её ветхие постирушки.

Из горы, как из фрукта червь,
выползает неспешный поезд –
прибывает людской резерв,
пополнение очередное

легиона лихих зевак,
шилом в область крестца отмеченных.
Объективы их так и сяк
ловят встречных и поперечных.

Пожираемы взглядом сплошь
эти скалы и это море.
Чем ещё ты меня проймёшь?
Монтероссо? Риомаджоре?

Из холодной моей земли
до Италии путь неблизкий –
раскали же свои угли,
Чинкве-Терре, по-лигурийски,

подмани меня, привлеки –
и я буду тебе благодарен
за конические кульки
с каноническим каламари,

погружаемый до ресниц
в небеса и в опунции эти,
в запах незабываемых пицц,
окунаемый в бирра Моретти

и в веснушчатый рыже-лиловый закат,
изливающий краски долу, –
им всегда твои щёки горят,
вечно юная Манарола.

Отбываю в унылый край,
и обратный мне путь заказан.
Я запомню тебя как рай,
поселившийся в радужке глаза.

В белой тоге, бела белей,
нависая над бухтой носом,
чайка сытая на скале
бдит – единственный здесь проконсул.