ГЕККОН

Когда бедняге некуда деваться,
геккон легко отбрасывает хвост.
Я каждый день отбрасываю пальцы
подальше от пера, но снова в рост

они идут и тянутся к бумаге.
И вот в который раз я с ней грешу.
Я был покоен, был в едином шаге
от всех свобод, но вот опять пишу!

Зачем пишу? В России для глагола
и пары нет сердец, что можно жечь.
(Попробуйте читать без валидола
или без валиума слушать речь.)

Однако некий неуёмный голос
одно твердит: ну потерпи пока.
И вновь, как нарождающийся полоз,
в строфу ползёт ненужная строка

и множатся бесчисленные смыслы,
и рифмы семенят на конкурс "Мисс…",
и я свой каждый выдох углекислый
роняю из груди на белый лист…

И грезится, что я зачем-то нужен, –
недаром же глазаст и языкаст, –
хотя любой язык всегда недужен
в отсутствие умов, ушей и глаз.

Моя беда с названьем "безнадёга"
всегда приходит с четырёх сторон.
Зачем пишу? Зачем ещё так много
во мне хвоста, скажи мне, мой геккон?