КИСКА

Живут поодаль, рядом, очень близко,
далёкие, несмежные миры.
К моим коленям мягко жмётся киска
и в ласковом подобии игры
поёт о том, что ей пора обедать.
Иль норовит мне важное поведать?

Я поддаюсь настрою той игры
и уношусь в немыслимые дали,
и вижу, как сакральные дары
от тука стад своих приносит Авель,
а рядом с ним, как тихий чёрный кот,
ещё безгрешный брат его идёт.

А киска всё поёт. В её урчаньи
пергамента утробный слышу хруст.
Её устами взломано молчанье
египетских тысячелетних уст!
И вот уж на руках моих не Мурка –
но древний сфинкс, посланник Демиурга.

Я прохожу в невидимую дверь –
и вижу прокуратора палаты.
И снова предо мною тот же зверь
в атеросклеротических Пилата
усталых пальцах. – Боже, что за взгляд!
В нём умер Он две тыщи лет назад.

И так везде, келейно, тихо, ловко –
куда бы тайный взор мой ни потёк –
везде она, мурлыка и плутовка,
её зубок и острый коготок.
Так что же я держу в своей ладошке?
Одесную судьбы? Иль лапку кошки?