СТОТЫСЯЧНЫЙ

Ничего уже не откроется.
Хляби разве что, те, небесныя.
Если был собой – был пропоица,
если не был – был снул и бе́сслов.

За семь вёрст ходил за мечтой своей,
а вернулся – и нет пристанища,
то ли серый волк жил в душе твоей,
то ль чуковское тараканище.

Рамена свои не парчой повой, –
чистым саваном, добрый молодец,
да бочком – туда, где за упокой
подают кисель, ставят хо́лодец.

Ты раздал себя без припаса впрок,
до последнего, до единого, –
лебеде нигде и тоске морок,
клину длинному, лебединому.

На ладонь твою Пётр бросит взгляд
(жалкий нолик там жизнью высечен),
и примкнёшь ты, брат, у небесных врат
к легиону нулей. Стотысячным.